Владимир Никитович Кайда

Т.Я. Долиновская

 директор Дружковского  историко-художественного музея 

КОЛЛЕКЦИЯ   МУЗЕЯ: 

В.Н.КАЙДА —  МАТРОС-ЛЕГЕНДА ИЗ ДРУЖКОВКИ

К 75-летию с  момента, как В.Н.Кайда

стал жителем Дружковки

Материалы о В.Н.Кайде в собрании музея

Дружковскому историко-художественному музею принадлежат два живописных портрета нашего земляка  рядового матроса, участника легендарного десанта на Малую землю под Новороссийском Владимира Никитовича Кайды [1]. Автором этих картин является московская художница Юлия Николаевна Трузе-Терновская [2; 3].

Один портрет автор подарила Владимиру Никитовичу, а он, в свою очередь, передал портрет своему другу Алексею Яковлевичу Бондарю, который более полувека возглавлял народную изостудию в  Дружковке. В марте 1983 года по инициативе Алексея Яковлевича и благодаря поддержке художников  в нашем городе была создана картинная галерея на общественных началах; А.Я.Бондарь стал ее директором; в тоже время он продолжал руководить студией.  Портрет Владимира Никитовича экспонировалась в галерее. В августе 1986 года Дружковская картинная галерея на общественных началах была реорганизована в государственный музей, который действовал на правах отдела Донецкого областного художественного музея. Руководить этим отделом назначили искусствоведа Т.Я.Долиновскую. Началась подготовка документов на передачу коллекции. В 1987 году Алексей Яковлевич передал в фонд Дружковского музея 481 произведение искусства – это было первое поступление в музейное собрание. Среди работ находился портрет В.Н.Кайды, написанный Ю.Н.Трузе-Терновской.

Описывая коллекцию, меня, естественно, интересовали сведения о поступивших  в фонд музея работах и их авторах. Я нашла адрес и написала художнице — она незамедлительно ответила. В письме Юлия Николаевна сообщила, что она создала два портрета В.Н.Кайды и что один из них остался у нее. Произведениие экспонировалось на выставках и было опубликовано в журнале «Огонек». Ю.Н.Трузе-Терновская написала, что она готова продать эту картину нашему музею. Заручившись поддержкой руководства Донецкого областного художественного музея, я поехала в Москву и привезла портрет. Благодаря прозорливости и поддержке сотрудников областного художественного музея, которые уже тогда отметили историко-краеведческое значение данной картины для нашего музея и истории города, фондово-закупочная комиссия при областном управлении культуры согласилась приобрести эту работу, цена была определена максимальная, какую имела право назначить комиссия такого уровня. В 1988 году портрет поступил в фонд музея. Эта картина стала первым произведением, приобретенным для коллекции нашего музея [4, 5, 6].

В фондах нашего музея также хранятся письма, написанные Владимиром Никитовичем  с 1972 по 1980 год и адресованные другу в Дружковку — Олегу Сергеевичу Чепелю [7]. Последний, так же как и В.Н.Кайда, был участником Великой Отечественной войны: он – ст. лейтенант 5-го танкового полка 6-й танковой армии. Награжден орденами Отечественной войны І и ІІ степени, медалями «За оборону Киева», «За взятие Будапешта», «За освобождение Праги», «За взятие Вены»,  «За победу над Германией» [8].  Незадолго перед смертью О.С.Чепель переехал в Доброполье, где умер и похоронен. В  нашем городе Олега Сергеевича хорошо знали, как самодеятельного артиста и художника, он дружил с А.Я.Бондарем, часто посещал изостудию.   Олег Сергеевич долгое время бережно хранил письма друга у себя, подшивая в самодельную папочку; а позже передал их дружковскому краеведу и журналисту Евгению Борисовичу Фиалко для публикации, а тот в 2004 году  —  в музей

Нашему музею принадлежат также и другие материалы (фотографии, книги, газетные статьи…), которые содержат информацию очевидцев о В.Н.Кайде. Тех, кто служил, воевал, встречался, дружил с ним.

Интересные   факты    биографии   В.Н.Кайды

«…А вернусь домой я весь израненный.

Ты не плачь, глядя на костыли,

Зато грудь увешана медалями

 И в ефрейторы меня произвели…»

(Эту песню пел своей жене Ольге

В.Н.Кайда после тяжелой операции

в 1974 году в областной клинике

им. Калинина  в Донецке  [9]

Владимир Никитович Кайда   (14.08.1920 — 04.03.1984), родился в крестьянской семье в селе Крючки Купянского района Харьковской области. Учился в Харьковском ФЗУ, затем работал токарем на электромеханическом заводе в Харькове, одновременно учился на рабфаке. В 1937 году его семья переехала в Дружковку – так Владимир оказался в нашем городе.

В 1939 году Владимира Никитовича призвали в ряды Красной Армии. Перед войной он окончил училище Днепропетровской военной флотилии. Восемь лет прослужил в мотористом-дизелистом на боевых кораблях трех флотов — Черноморского, Северного, Балтийского; а также Днепровской и Азовской военных флотилий [10]. Из них шесть провоевал: четыре года в боях с немецко-фашистскими захватчиками, а два послевоенных – с морскими  минами  на Балтике.

На фронте он с первых дней войны – 22 июля 1941 года, в 4 часа утра, вступил в бой с немецкими самолетами. Участвовал в боях за пять городов-героев: Киев, Одессу, Севастополь, Новороссийск, Керчь. Участвовал в четырех морских десантах:  22 сентября 1941 года у села Григорьевка под Одессой; 4 февраля 1943 года – на  «Малую землю» под Новороссийском; 10 сентября 1943 года – в порт Новороссийск; 1 ноября 1943 года – в Керчь [11]. Кайда, История Дружковки, Дружковка

В.Н.Кайда. 1940  Одесса

Об участии Владимира Никитовича в первом десанте поведал в своей статье знавший его лично дружковский журналист и поэт В.Б.Литовцев: «В сентябре сорок первого с кораблей Черноморского флота у села Григорьевка, что под Одессой, был высажен десант моряков-добровольцев. Девятнадцатилетний моторист Кайда со станковым пулеметом. Немало гитлеровцев полегло от смертоносного огня «максима», но осколки вражеского снаряда поразили матроса, и он потерял сознание. Товарищи посчитали Владимира убитым,  взяли и передали командиру его документы. Родителям в Дружковку было послано извещение о его героической гибели. Но богатырский организм не поддался смерти. Придя в сознание, краснофлотец всю ночь ползком добирался к своим. Утром его подобрали солдаты, которые подошли на помощь десанту. Полгода лечился в госпитале» [12].

А «смелые и стремительные действия Владимира Кайды в куниковском десанте на Малую землю» описал журналист-фронтовик, Герой Советского Союза С.Борзенко: «Он первым вломился в траншею. Фашистский офицер выстрелил. Кайда не слышал звука, но видел желтую вспышку. Он заколол врага плоским штыком и бросил через плечо, как копну ячменя. На втором гитлеровце сломался штык. О третього он раздробил приклад винтовки и затем, наслаждаясь силой, бил, кропил направо и налево» [13].

Среди бойцов В.Н.Кайда выделялся огромным ростом, крепким телосложением, недюжей силой, в ближнем бою предпочитал крушить противника просто кулаками. Народ слагал о нем легенды, немцы называли Владимира Кайду за храбрость «красным дьяволом».

  Владимир Никитович дважды принимал участие в выполнении ответственных заданий Родины по приему и доставке в Советский Союз боевых кораблей. В 1944 году — из Англии линкора, девяти эсминцев и трех подводных лодок, принятых от англичан в счет репарации Итальянского флота. В 1945 году в США, в Нью-Йорке, В.Н.Кайда участвовал в приемке и транспортировке  боевых кораблей (электромагнитных тральщиков).  О том, что он видел и какие чувства испытал во время этих событий, Владимир Никитович описал в своей книге «Атакует морская пехота». О первом походе он повествует так:

«14 марта 1944 года наша спецкоманда, погрузившись в товарные вагоны-теплушки, отправилась на север, в Архангельск.

Прибыв в город, мы погрузились на американские корабли, доставлявшие нам грузы по ленд-лизу и возвращавшиеся через Англия в США.

28 апреля 1944 года  наш конвой в составе 68 кораблей вышел в море.

На 45 торговых судах типа «Либерти» находились наши команды. Мы должны были в Англии принять боевые корабли.

На пути следования конвоя у острова Медвежьего нас подкарауливали 12 немецких подводных лодок. Но об этом мы тогда, конечно, ничего не знали.

30 апреля, после обеда каждый занимался своим делом. Я подошел к американскому матросу, стоявшему на вахте у носового орудия. Томас, как его все звали, изучал русский язык. Показывая на любой предмет, мы называли его на своем языке, я по-русски, он по-английски.

Вдруг лицо матроса преобразилось, вытянулось, глаза округлились, широко раскрытым ртом он что-то хотел сказать, но не мог, а потом неистовым голосом выпалил: «Субмарина!» — бросился к орудию.

Я оглянулся и увидел скрывавшуюся в волнах рубку подводной лодки и приближающиеся к борту нашего корабля две торпеды. Мы с Томасом крепко обхватили друг друга руками. Это было все, что мы успели тогда сделать.

Палуба под ногами вздрогнула,  раздался оглушительный взрыв, нас подняло и бросило куда-то вниз. Ледяная вода ошпарила тело, как кипятком…

И тут я увидел расколотый пополам гигантской силой взрыва «Вильям Эстейер». Носовая часть корабля быстро уходила под воду, кормовая, сильно раскачивалась, ещё оставаясь на плаву. На ней толпились моряки. Все вокруг грохотало от стрельбы орудий, пулеметов, взрывов глубинных бомб, а над мачтами кораблей с ревом носились самолёты, взлетевшие с авианосцев.

Осматриваясь вокруг, я увидел захлебывающегося в волнах Томаса. Подплыл к нему, рукой приподнял его голову над водой. Он был без сознания.

К болтавшейся на волнах кормовой части торпедированного судна подошел фрегат и снял всех, кто уцелел. С другого фрегата меня зацепили багром за спасательный пояс и подняли на палубу вместе с Томасом.

Через несколько дней мы оказались в одном из госпиталей Глазго. Выписавшись оттуда, я поехал в Розайт, где наша команда принимала от англичан линкор «Ройял Соверин». У его борта стояли четыре подводные лодки, принимаемые нашими командами. В Портсмуте шла передача.

На линкоре был спущен английский и поднят наш советский военно-морской флаг и гюйс. Корабль получил название – «Архангельск». 28 августа мы пришли в Полярное [14; 56-57].

О втором походе Владимир Никитович написал следующее:

«В феврале 1945 года группа наших моряков, в том числе и я, оказались во флотском полуэкипаже Нью-Йорской военно-морской базы. Нам предстояло принять 12 электромагнитных тральщиков, привести их на Родину и приступить к тралению морей. Мы с головой погрузились в учебу. Нужно было за короткий срок освоить новую технику.

9 мая радио сообщило о победе. Слезы радости текли по нашим щекам, в глазах горел огонь счастья. Американцы крепко жали нам руки, обнимали, целовали, добавляли при этом: «Вы, русские, главные победители нацизма! Честь, хвала и слава вам!».

Теперь у нас появилась надежда, что мы долго не задержимся за границей, скоро отправимся к родным берегам. Тот, кто не был оторван от Родины, не был за границей, — не может себе и представить такого чувства как тоска по родной стороне…

22 мая 1945 года они вышли из Нью-Йорка. Шесть тральщиков ушло в Черное море, в Одессу, а шесть мы повели на Балтику» [15; 57-58].

О своем участии в вылавливании и уничтожении морских мин в Балтийском море Владимир Никитович написал следующее:

«Для многих война закончилась, а для «пахарей моря» как нас называли на флоте, война с невидимым врагом – морскими минами – продолжалась еще несколько лет.

На минах подрывались корабли, гибли люди. Матери получали похоронки: «Ваш сын погиб при исполнении служебных обязанностей». За время войны только в Балтийском море на минах подорвалось две тысячи кораблей разных стран.

Тысячи мин было поставлено в этом море еще до войны. Попадались в тралы и мины образца 1914 года. Особую опасность представляли магнитные, акустические, блуждающие. То есть сорвавшиеся с якорей мины.

Сложность нашей работы состояла в том, что над одной и той же миной тральщику приходилось проходить до сорока раз, так как некоторые из них трудно было обнаружить. В общем, ползай над ней, пока она не сработает и не взорвется, а где сработает – под днищем корабля или в сторонке – неизвестно.

После войны нашему дивизиону электромагнитных тральщиков долгие годы пришлось выполнять эту опасную, тяжелую работу.

Днем и ночью корабли бороздили минные «поля», каждый час, каждую минуту экипажи рисковали собой, чтобы не взлетел в воздух кто-то другой.

Не было на Балтийском море ни одной страны, ни одного порта, куда бы мы не прокладывали фарватеры в минных полях» [16; 58-59].

За участие в обезвреживании морских мин в Балтийском море Владимир Никитович был отмечен  орденом Отечественной войны первой степени. Кроме этой награды В.Н.Кайда был награжден двумя «Красной Звезды»; а также — медалями. Он имел 13 ранений, 2 контузии – «На восемь ранений справки есть, а остальные в окопах на козьи ножки пошли» — написал в своей книге В.Н,Кайда [17; 55].

После демобилизации в 1948 году  Владимир Никитович вернулся в Дружковку, работал на метизном заводе на различных должностях: слесарем, токарем, начальником отдела сбыта, а последние десять лет – старшим инженером отдела технического контроля. Но ранения и контузии, полученные в боях, все больше и больше давали о себе знать, состояние здоровья ухудшалось с каждым днем, и ему пришлось уйти с завода на пенсию.

В 1964 году по рекомендации врачей В.Н.Кайда  с семьей переехал из Дружковки в Новороссийск. «Вероятно, многие фронтовики поселяются в тех городах и селах, с которыми их сроднила война, – пишет Владимир Никитович. — Так и я  решил стать жителем Новороссийска, в боях за который четырежды пролил кровь, был награжден двумя орденами» [18; 59].  Он проживал по улице имени Героев-десантников. С восьмого этажа его квартиры видна вся Малая земля: она постоянно напоминала ему о пережитом [19; 59].

С переездом Владимир Никитович не утратил связи со своими дружковскими друзьями, в частности — с фронтовиком О.С.Чепелем; с руководителем изостудии А.Я.Бондарем; с директором заводского музея машзавода Николаем Ивановичем Коваленко, которого за его преданность делу, которому он посвятил свою жизнь, друзья «прямо в глаза» называли Музеем Ивановичем; с художником Федоро Тимофеевичем Костенко… Они переписываются, ездят в гости друг к другу. В конце 60-х  Ф.Т.Костенко поехал пожить и поработать в Новороссийске и остался там навсегда.

В августе 1974 года Владимир Кайда, будучи тяжело больным, побывал в  родной Дружковке, где в поселке Сурово, ул. Коминтерна, проживала его 82-летняя мать Анна Владимировна (она пережила сына на год и похоронена на поселковом кладбище; отец В.Н.Кайды – Никита Васильевич погиб на фронте в 1943 году). В начале сентября во время пребывания Владимира Никитовича в нашем городе «…на его имя пришла телеграмма от друзей, которые сообщили, что в Новороссийск приезжает Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, чтобы вручить городу-герою орден Ленина и медаль «Золотая звезда». Превозмогая невыносимую боль, матрос уехал на встречу с однополчанами. Болезнь с каждым днем обострялась. В конце сентября 1974 года сын Валерий доставил отца с тяжелой формой диабетической гангрены ног и двусторонним воспалением легких в хирургическое отделение № 2 Донецкой областной больницы имени Калинина. У Владимира Никитовича был сильный жир: температура поднялась до 40 градусов.

На протяжении полумесяца опытнейшие врачи боролись за жизнь прославленного моряка, который был самым тяжелым из всех пациентов… Но смерть отступила перед искусством врачей». [20].

11 ноября 1974 года В.Н.Кайда пишет письмо О.С. Чепелю в Дружковку: «16-го октября с.г. в 9 часов утра мне отрезали правую ногу выше колена на четыре пальца… На левой ноге отрезали средний палец с большим углублением в стопу.

Рана на правой ноге уже заживает и через месяц, предполагают, заживет совсем. На месте ампутации среднего почерневшего пальца на левой ноге – гангрена бушует и охватила всю стопу до изгиба. Состоялся консилиум специалистов, и решили 4-го ноября с.г. ампутировать левую ногу на том же уровне, что и правую.

Отрезанную ногу взяли на исследование, где под микроскопом показало, что кровеносные сосуды е имеют просветов, полная закупорка, и что этот процесс длился около 30-ти лет, вследствие ранений, контузий, обморожений, переохлаждений в морских десантах, диабетический полиневрит и добила гангрена, удар неотвратимый, и спасения никакого, единственное, это вовремя перехватить и опередить гангрену, что и было сделано… [21]. Чтобы сохранить  жизнь В.Н.Кайде, врачам пришлось ампутировать  пациенту  обе ноги: правую – выше колена, левую — ниже колена.

Но и после этого Владимир Никитович нашел в себе силы вести активный образ жизни: встречался с фронтовыми товарищами и молодежью, посещал мероприятия. «4 февраля 1978 года, в день 35-летия высадки десанта Цезаря Куникова, в Новороссийск приехали почти все оставшиеся в живых куниковцы – около восьмидесяти человек. Среди них был на протезах и с двумя палочками наш земляк  ВЛАДИМИР Никитович Кайда» [22].

Кайда, История Дружковки, Дружковка

В Дружковке он бывал еще несколько раз. В 1981 году приезжал на 200-летие  города. В.Н.Кайда сам водил машину.  Владимир Никитович активно боролся за справедливость, помогал тем, кто нуждался в его поддержке. Например, своему другу Федору Костенко, которого в свое время «переманил» на жительство в Новороссийск [23].

 «Однажды, после тяжелого приступа, он на небольшом кусочке бумаги написал еле разборчивым почерком завещание своему сыну: «Дорогой Валера! Похорони меня в могиле моих боевых друзей в Новороссийске и посади дерево», — написал Анатолий Коваленко, дважды посещавший друга в калининской больнице:  [24]. Умер Владимир Никитович 4 марта 1984 года и похоронен в Новороссийске.

Образ   В.Н.Кайды   в  кино, изобразительном искусстве и литературе 

«Над волною синей вьется чайка…

Корабли плывут из далека,

Здравствуйте, матрос Владимир Кайда,

Вставший из гранита на века…

Ты стоишь у стен Новороссийска,

Вспоминая битвы и друзей…

Будет вечно Родина гордиться

Ратною отвагой сыновей» [25] 

Образ В.Н.Кайды вдохновлял многих мастеров отечественного искусства.

Владимир Никитович принимал участие в съемках фильма «Поезд в далекий август». 5 июня 1972 года он написал об этом  в письме своим дружковским друзьям: «3-го июня с.г. мы с Федором Тимофеевичем (имеется в  виду художник Ф.Т.Костенко) и другими товарищами смотрели фильм: «Поезд в далекий август». Это фильм Одесской киностудии рассказывает об обороне Одессы в1941 г., на съемки фильма в августе прошлого года был приглашении я как участник обороны Одессы. Я в фильме мелькаю в 8-ми кадрах, и в предпоследнем упоминается моя фамилия в числе отличившихся участников обороны» [26].Кайда, История Дружковки, Дружковка

31 июля 1960 года в День Военно-Морского Флота СССР в Новороссийске в торжественной обстановке был открыт памятник Неизвестному матросу. Автором этого памятника был скульптор О.А.Коломойцев.. Бронзовая фигура моряка установлена на набережной у самого берега Цемесской бухты. Народная молва говорит, что именно с В.Н.Кайды скульптор лепил богатырскую фигуру, поднятую на пьедестале Сам же Олег Александрович Коломойцев – автор памятника написал в письме В.Н.Кайде следующее:

«Дорогой друг Владимир Никитович! Нас с Вами связывает два факта – Отечественная Война и мой памятник Неизвестному матросу. Я чувствую вашу судьбу, как судьбу близкого друга и брата. Я бывший солдат, а теперь инвалид и ветеран войны. Много слышал о Вас от людей, знавших Вас, видел в кино и по телевидению, и  как-то получилось, что «вжился», как говорят артисты, в Ваш образ. Вот почему и похож мой матрос на Вас, и это очень приятно и радостно как художнику. Значит, я точно «угадал образ»… [27]. Сам Владимир Никитович рассказывал Владимиру Литовцеву, «…что при создании мемориала на месте бывшего переднего края обороны «Малой земли» именно с него скульптор Н.Боженко  лепил образ матроса с гранатой в руке, устремленного в атаку». [28].

Владимиру Кайде поэты посвящали стихи, композиторы – песни. И почти в каждом произведении его имя связывается с памятником Неизвестному матросу. Например, «Баллада о матросе Кайде» [29], «Баллада о морской пехоте» [30],   стихотворение «Матрос» (1972 г.) [31]. В последнем произведении краснодарский поэт Вадим Неподоба  описывает момент встречи ветеранов  у памятника Неизвестному матросу, где в годы войны они участвовали  боевых действиях.  Среди пришедших был Владимир Никитович.

«…Вот к Неизвестному матросу

Пришли. КАЙДА глядит с откоса.

Как в ту сентябрьскую ночь,

Когда с братвой он ждал команду,

Чтоб сокрушительным десантом

Врага смести с Отчизны прочь.

И вдруг мороз прошел по коже:

Так поразительно похожи

Матрос из бронзы и КАЙДА.

Одна и стать у них, и сила, —

Стоят. За их спиной – Россия,

А впереди – морская даль.

Там чайки в вольном поднебесье,

Как их далёкие невесты,

Как их ушедшие года.

А здесь, как Родины бессмертье,

Стоит на каменнстой тверди

Матрос из бронзы  И    КАЙДА!»

В.Литовцев написал о нем статью и посвятил ему стихотворение [32]:

«В атаке Кайда был неистов,

Молва твердила… И не зря:

Трещали головы фашистов

Под кулаком богатыря.

Никто в десанте не решался

Померятся силенкой с ним.

Игрушкой для него казался

Станковый пулемет «максим».

Не раз в боях за славный город

Кровь проливал свою матрос.

На набережной в бронзе гордо

Стал он навечно, как утес.

…В Новороссийске тихий вечер,

Куранты в сквере лишь звучат.

Пришли десантники на встречу.

У вечного огня молчат.

Огонь клокочет рядом с вами –

Друзей покоится здесь прах –

И мечется, как будто пламя

В знаменах красных и цветах.

А пламя плещется и стонет.

На буквах – отблески огня,

И буквы – будто бы патроны

Взрываются вокруг меня…

Стреляют пулями шальными,

Касаясь памяти земли.

И кажется – сейчас живыми

В бою матросы залегли.

И кажется – ракета взмоет,

Над вечной памятью взлетит

И бескозырку море скроет…

И болью… Сердце защемит.

В Цемесской бухте тихий вечер

Волной ласкает берега.

Пришли десантники на встречу,

Цветы бросают к их ногам.

…Чтоб доказать, кто вы такие,

Вам вовсе справки не нужны.

Представьте шрамы фронтовые –

Автографы самой войны.

От черноморских волн к балтийским

И к берегам Амур-реки

Восславтесь стяг Новороссийский

И черноморцы-моряки.

В 2005 году на главном фасаде административного корпусе Дружковского метизного завода, где работал В.Н.Кайда, была установлена мемориальная доска, автором которой  является дружковский художник Сергей Неверов.Кайда, История Дружковки, Дружковка

В связи с двадцатилетием со времени учреждения ордена Отечественной войны І и ІІ степени в мае 1967 года журналист-фронтовик С.Борзенко опубликовал о нем в «Правде» очерк «Кавалер ордена Отечественной» [33].

В дни подготовки к 30-летию Победы над фашистской Германией Владимира Кайду пригласили на беседу за «круглым столом» газеты «Правда». В отчете об этом говорилось про на редкость необычную военную биографию В.Н.Кайды». На публикацию в «Правде» откликнулся письмом Владимиру Кайде бывший командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С.Октябрьский: «Горжусь, горжусь и поздравляю Вас, Владимир Никитович, с заслуженным показом как бойца-краснофлотца прославленной морской пехоты Черноморского флота. Да как мне не гордиться, когда в рядах Черноморского флота служили такие, защищавшие, отстаивавшие нашу Родину от коричневой чумы!…» [34].

В центральных изданиях – «Правда», «Огонёк», «Московские новости»,  «Голос Родины» и других, а также десятках городских и многотиражных газетах опубликовано множество статей о доблести матроса-дисантника В.Н.Кайды.

А разведчик и журналист, участник боев на Малой земле Г.Соколов написал книгу «Быль о матросе Кайде и его товарищах» [35].

На  основании своих личных воспоминаний о мужестве и героизме советских моряков, о трудных днях освобождения Новороссийска Владимир Никитович написал книгу «Атакует морская пехота».

В.Н.Кайда позировал для студийцев Дружковской народной изостуди. Его портреты написал известный украинский живописец Ф.Т.Костенко, а также — московская художница Ю.Н.Трузе-Терновская.

История создания Ю.Н.Трузе-Терновской двух живописных портретов В.Н.Кайды

 «В героической, легендарной личности

 нашего земляка Владимира Никитовича КАЙДЫ,

 как в былинном богатыре, ярко воплотился

 образ непобедимого защитника Отечества.

Жизнь его и подвиги в годы войны стали

символом матросской силы, стойкости и отваги.

И он действительно был человеком,

которого одарила природа геркулесовой статью,

 ростом выше двух метров,

широкой моряцкой грудью.

Мужественными волевыми чертами лица,

как бы высеченными из гранита…»

(В.Б.Литовцев [36])

Юлия Николаевна Трузе-Терновская (Трузе-Кокушкина), автор принадлежащих нашему музею двух живописных портрета Владимира Никитовича, родилась в 1917 году. Она – живописец, член Союза художников СССР. Училась во Всероссийской академии художеств в Ленинграде (1934–1939) в мастерской Рудольфа Френца. Вместе с академиком живописи В.Н. Яковлевым восстанавливала по окончании ВОВ панораму «Оборона Севастополя», написала ряд картин на революционную и военную тему. Много работала в жанре натюрморта, портрета. Работы Юлии Трузе-Терновской находятся во многих музеях России и за рубежом, в частности, в Ивановском художественном музее, в Военно-историческом музеев С-Петербурге. Многие годы плодотворно сотрудничала с галереей Роя Майлса (Великобритания), галереей «Гэккоссо» г-жи Накамура (Япония), аукционными домами Франции и Великобритании [37].

В своем письме художница сообщила что, оказывается, она лично была знакома с В.Н.Кайдой. Он служил под командованием её мужа.  Приезжая в Москву, Владимир Никитович останавливался у них. Когда он впервые появился на пороге их дома, художница была шокирована: вошедший в буквальном смысле закрыл собой дверной проем. Впечатление было столь сильным, что Юлия Николаевна пожелала незамедлительно написала его портрет с натуры.

Кайда, История Дружковки, Дружковка

Владимира Никитовича художница показала «масштабно»: своего героя Юлия Николаевна изобразила крупно, по пояс — тем самым максимально приблизила портретируемого  к зрителю. Статная фигура В.Н.Кайды полностью занимает пространство картины. Его крепкие руки опираются на бедра, а локти широко разведены в стороны и мы без тени сомнения  верим,  что изображенный уверенно стоит на  широко по-матросски  расставленных ногах. Такая поза подчеркивают устойчивость, я бы даже сказала, монументальность фигуры. Изображение портретируемого слегка срезано с левой стороны, что вносит ощущение: что он не только не помещается в формате этой картины, ему тесно в любых «рамках» — морская душа этого человека требует простора, свободы….

 Изображенный  одет в морскую форму, в проеме ворота видна тельняшка и мускулистая шея, на голове – бескозырка. Но основное внимание художница сосредоточила  на проработке лица портретируемого. У моряка – выразительное  лицо: мужественный выступающий подбородок, крепко сомкнутые губы. Брови круто изогнутые сошлись на переносице, образовав глубокую бороздку на переносице. Взгляд – пристальный. И хотя нигде в воспоминаниях его современников нигде не говорилось о цвете его глаз;  на портрете у него глаза светло-голубые. Возможно, в них нашли отражение  оттенки безбрежных морских просторов или небесной выси; а может — это игра рефлексов света, отраженного от синего воротника морской формы… Волосыу матроса постриженные коротко — по уставу, что свидетельствует о склонности человека к порядку и дисциплине.

В отличие от лица все остальное: одежда, награды, руки, фон — написаны широко эскизно без проработки деталей. Невозможно прочитать надпись на бескозырке, нельзя определить сколько и какие награды у человека на форменке. Художница нарисовала  Владимира Никитовича на нейтральном аскетическом — ничего лишнего – фоне, более светлом, чем фигура портретируемого. Фон написан широко: у фигуры – более пастозно, ближе к  краям картины  мазки нанесены жидкой краской с пробелами, сквозь которые  виден грунтованный холст.

  Благодаря такому приему возникают  ассоциации  с распахнутой дверью (рама картины – ее лутка)  между двумя пространствами — миром изображенным и реальным. На пороге между ними  остановился наш герой. Масштаб его фигуры соразмерен предметам реального мира — таким образом, устанавливается более тесный контакт между ним и зрителем.

Портрет был написан быстро, на одном дыхании, и носил эскизный характер. Художница сама называет эту работу этюдом, потому, что в нем нашли отражение её первые яркие впечатления  об этом человеке. Хотя по завершенности трактовки  образа, работу вполне можно считать законченным произведением, а композиционное решение полотна адекватное сути представленного зрителю героя.

Позже переосмыслив свои первые впечатления  Ю.Н.Трузе-Терновская на основании этого живописного этюда,  написала другую картину. Для неё она взяла почти тот же размер холста (был — 120 х 90, новый 87,5 х 118,5), но при этом изменила формат картины:  вертикальный заменила на горизонтальный. Лицо своего героя Юлия Николаевна оставила без изменений, она в буквальном смысле списала его с первого портрета, но увеличила масштаб изображения – В. Н.Кайда изображен уже погрудно. Владимир Никитович как глыба возвышается над зрителем: в жизни так оно и было, даже тогда, когда он после операции без обеих ног передвигался на костылях, он выделялся среди окружающих —  жители Дружковки старшего поколения еще помнят, каким богатырем был этот человек.

Кайда, История Дружковки, Дружковка

И суть образа наполнилась новым смыслом. Исчезла привязка изображенного человека к конкретному времени и пространству. Изображенный уже не прислушивается и не присматривается к тому, что происходит вокруг него, как это было в первом случае. Теперь его сосредоточенный  взгляд устремлен вдаль поверх голов присутствующих; он, кажется, зрит что-то «вечное», не подвластное рядовому обитателю этого мира.

Этот портрет типичный образец так называемого «сурового стиля» — течения в советском изобразительном искусстве  60-70-годов прошлого века: таким, как герои картин Коржева, мемориальных ансамблей «Брестская крепость» в Белоруссии и «Мамаев курган» в Волгограде… Эти произведения искусства сродни  знаковым образцам и процессам своего времени — эпохи великих замыслов и свершений (процессов) таких, как интеграция и глобализация мира, мировые войны и покорение космоса,  использование атомной энергии на службе человека и исследования в области генетики, и многое другое.

Место  картин в музейном собранииКайда, История Дружковки, Дружковка

Сегодня картина находится в краеведческой части постоянной экспозиции музея, в разделе «Дружковка и дружковчане в годы великой Отечественной войны». В этом разделе есть экспозиционный комплекс, экспонаты которого рассказывают о сражениях дружковчан в рядах Военно-морского флота.  Материалы о В.Н.Кайде занимают там почетное место.

А рядом можно увидеть подлинные форменку и фотографии еще одного нашего земляка, бывшего директора Веселовского рудника (сегодня – ВЕСКО) Н.Е.Телешева,  и гюйс корабля «Гром», на котором он в 1945-46 годах принимал участие в постановке мин у японской морской линии и берегов Кореи. А также материалы о полковнике Н.А.Ломакове, который воевал на Северном флоте, и об Г.Ф.Ашуркове, служившего на подводной лодке «К-21» и принимавшего участие в атаке и торпедировании новейшего немецкого линкора «Тирпиц». За то, что рулевой-сигнальщик  Григорий Федорович вывел лодку на цель, его наградили орденом «Красного Знамени». Оба после войны жили и похоронены в Дружковке [38]. Жители нашего города гордятся своими знаменитыми земляками.

Примечания:

  1. В  фамилии В.Н.Кайды ударение ставится на первую гласную букву.
  2. ТРУЗЕ-Терновская Ю.Н. Портрет Героя Великой Отечественной войны. Х.,м. 120 х 90. В коллекции музея с1987 г. КП-134; Ж-133
  3. ТРУЗЕ-Терновская Ю.Н. Портрет Героя Великой Отечественной войны. Х.,м. 87,5 х 118,5 В коллекции музея с1988 г. КП-612; Ж-138
  4. Протокол фондово-закупочной  комиссии ДОХМ № 1 от 03.02.1988 г.
  5. Платежное поручение № 758 от 16.06.1988 г.
  6. Акт приема на постоянное хранение Дружковского сектора Донецкого областного художественного музея № 2 от 29.07.1988 г.
  7. Письма Кайды Владимира Никитовича  из Донецка и Новороссийска в Дружковку Чепелю Олегу Сергеевичу  — КП — 658 — 680; ПС – 208 — 230.
  8. Материалы экспозиции Дружковского историко-художественного музея.
  9. Письмо Кайды Владимира Никитовича  из Донецка в Дружковку Чепелю Олегу Сергеевичу от11 ноября 1974    — КП -664; ПС –214.
  10. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля – С. 2.
  11. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля – С. 2.
  12. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля – С. 2.
  13. Ярцев Н. Взошел матрос на пьедестал. — «Советская Кубань», г.Новороссийск,  1980, 3 февраля,    № 28 (17741) —  С. 3.
  14. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  15. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  16. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  17. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  18. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  19. Кайда В.Н. Атакует морская пехота. – Краснодар: Кн. Изд-во, 1980. — 64 с.
  20. Коваленко А. Матрос Кайда. – «Дружковский рабочий», 2003, 28 февраля. – С.4.
  21. Письмо Кайды Владимира Никитовича  из Донецка в Дружковку Чепелю Олегу Сергеевичу от11 ноября 1974    — КП -664; ПС –214.
  22. Коваленко А. Матрос Кайда. – «Дружковский рабочий», 2003, 28 февраля. – С.4.
  23. Долиновская Т.Я. Нкоторые   факты   последнего   периода   жизни   и   творчества нашего  земляка Федора   Тимофеевича   Костенко   в  Новороссийске
  24. Коваленко А. Матрос Кайда. – «Дружковский рабочий», 2003, 28 февраля. – С.4.
  25. Баллада о матросе Кайде / Муз. Ф.Грецкого, стихи В.Калинина. – Краснодар, 1975. –3 л.
  26. Письмо Кайды Владимира Никитовича  (Новороссийск) Чепелю Олегу Сергеевичу  (Дружковка),  5 июня 1972 года   — КП — 658; ПС – 208.
  27. Ярцев Н. Взошел матрос на пьедестал. — «Советская Кубань», г.Новороссийск,  1980, 3 февраля,    № 28 (17741) —  С. 3.
  28. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля -2 с.
  29. Баллада о матросе Кайде / Муз. Ф.Грецкого, стихи В.Калинина. – Краснодар, 1975. –3 л.
  30. Пономаренко А. Баллада о морской пехоте. – Новороссийск.
  31. Вадима Неподоба Стихотворение «Матрос»  // газеты «Советская Кубань» за 13.08.1972 г. и «Черноморец» за 21.11.1972 г.
  32. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля -2 с.
  33. Ярцев Н. Взошел матрос на пьедестал. — «Советская Кубань», г.Новороссийск,  1980, 3 февраля,    № 28 (17741) —  С. 3.
  34. Ярцев Н. Взошел матрос на пьедестал. — «Советская Кубань», г.Новороссийск,  1980, 3 февраля,    № 28 (17741) —  С. 3.
  35. Соколов Г.Быль о матросе Кайде и его товарищах. – Москва: Изд-во «Детская литература», 1978. – 48 с.
  36. Литовцев В. Богатырской силушки матрос. – «Дружковский рабочий», 1990, 28 июля -2 с.
  37. Интернет, Википедия
  38. Материалы экспозиции Дружковского историко-художественного музея.

История города

Владимир Никитович Кайда: 4 комментария

  1. Спасибо за память об отце! В городах Дружковка и Новороссийск улицы носят его имя. Небольшое уточнение — родился он 14.08.1920г.

  2. Спасибо! Очень интересно, много я не знал. Старшим команды на «Вильям Эстейер» был мой дед Чулков Леонид Дмитриевич (вице-адмирал, умер в декабре 2016 года на 104 году), он руководил борьбой за живучесть кормовой части транспорта. В Розайте он был старпомом одного из эсминцев – «Деятельный», но впоследствии стал старпомом линкора «Архангельск». В 1948 году он снова побывал в Розайте – сдавал линкор англичанам, а после весь экипаж был доставлен в Севастополь на линкор «Новороссийск». Наверное, они пересекались: дед также оборонял Севастополь, Керчь, Тамань, участвовал в освобождении Новороссийска. Скачал книгу «Атакует морская пехота», начну читать…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *